В последние десятилетия Центральная Азия переживает стремительную урбанизацию, сопровождаемую амбициозными проектами строительства новых городов и модернизации существующих столиц. Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Туркменистан и Таджикистан реализуют масштабные инфраструктурные проекты, призванные повысить инвестиционную привлекательность региона и продемонстрировать прогресс. Однако, где урбанизация подчинена специфическим политическим целям, эти проекты часто ориентированы не на улучшение качества жизни населения, а на привлечение капитала и создание имиджа для внешних инвесторов. Анализ экономических, социальных и градостроительных данных показывает, что новые города и столичные проекты в Центральной Азии нередко оторваны от реальных потребностей граждан, что ставит под сомнение их долгосрочную устойчивость.

Экономический рост Центральной Азии за последние 20 лет впечатляет: среднегодовой темп роста ВВП региона составил 6,2%, опережая развивающиеся страны (5,3%) и мировые показатели (2,6%). ВВП стран региона увеличился более чем в 7 раз с начала 2000-х годов. Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) играют ключевую роль в этом процессе. В 2021 году объем ПИИ в Казахстане достиг 1,006 миллиарда долларов, в Узбекистане рост составил 32% по сравнению с 2020 годом, а в Таджикистане инвестиции в 2022 году выросли в 11 раз, до 411,4 миллиона долларов. Основными инвесторами выступают Китай (26% в Казахстане, 40% в Таджикистане), Турция (31% в Казахстане) и Россия (12,7% в Казахстане). Однако значительная часть этих средств направляется в сырьевые сектора: в Казахстане 70% ПИИ приходится на добычу нефти и газа, в Таджикистане 85% — на добычу полезных ископаемых. Строительство и урбанизация, хотя и получают финансирование, часто служат инструментом для привлечения дополнительного капитала, а не для решения социальных задач.

Казахстан является лидером региона по объему ПИИ и урбанизационным проектам. С 1997 года, после переноса столицы из Алматы в Астану, город стал символом модернизации. За 22 года население города выросло с 270 тысяч до 1,2 миллиона человек, а инвестиции в основной капитал в 2020 году составили 2,8 триллиона тенге (примерно 6,5 миллиарда долларов). В городе реализуется около 200 инвестиционных проектов, включая высокотехнологичные производства. Однако акцент на создании финансовых и административных центров, таких как Международный финансовый центр Астаны, ориентирован на привлечение международных корпораций. Жилые комплексы премиум-класса и торговые центры, построенные в рамках этих проектов, часто недоступны для среднего класса, чей доход в Казахстане в 2022 году составлял около 200 тысяч тенге (460 долларов) в месяц. Высокие цены на жилье — средняя стоимость квадратного метра в Астане в 2023 году достигла 450 тысяч тенге (около 1000 долларов) — делают новые районы недоступными для большинства граждан.

В Узбекистане строительство нового города G4 City в Ташкентской области, начатое в 2023 году, также иллюстрирует приоритет инвесторов над населением. Проект, рассчитанный на завершение первого этапа к 2031 году, позиционируется как часть специальной экономической зоны с налоговыми льготами до 2048 года. Общий объем инвестиций оценивается в 20 миллиардов долларов, что в 14 раз превышает годовой объем инвестиций в основной капитал республики. Основной акцент сделан на привлечение частных инвесторов, включая западные компании, для создания логистических и технологических хабов. Однако вопросы обеспечения города водой, электроэнергией и теплом остаются нерешенными, что вызывает сомнения в его пригодности для жизни. Средний доход в Узбекистане в 2022 году составлял около 3,5 миллиона сумов (примерно 300 долларов) в месяц, что делает жилье в таких проектах недоступным для большинства. Кроме того, 30% инвестиций в основной капитал в 2022 году направлялось в обрабатывающую промышленность, а строительство, несмотря на рост на 6,6%, остается вторичным приоритетом.

Кыргызстан представляет другой пример. Проект города Асман на берегу Иссык-Куля, объявленный в 2021 году, оценивается в 20 миллиардов долларов, из которых 1 миллиард уже обещан южнокорейской компанией Promise Land. Город позиционируется как экологический и финансовый хаб, однако его планируемая форма, напоминающая национальный инструмент комуз, и акцент на «умные» технологии вызывают вопросы о практичности. Средний доход в Кыргызстане в 2022 году составлял около 20 тысяч сомов (примерно 240 долларов) в месяц, а уровень бедности достигал 33%. Это делает проект Асмана, ориентированный на состоятельных инвесторов и туристов, оторванным от реальных потребностей населения. Экологические риски, связанные со строительством на Иссык-Куле, также вызывают протесты местных жителей и экологов.

Таджикистан, беднейшая страна региона, реализует проект города Дангара, который включает торговые центры, заводы и медицинские учреждения. Планируется строительство нового аэропорта, несмотря на наличие аэропорта в Кулобе в 90 километрах. Инвестиции в 2022 году выросли до 411,4 миллиона долларов, но 85% направлены в добычу полезных ископаемых. Средний доход в Таджикистане составляет около 1500 сомони (примерно 140 долларов) в месяц, а уровень бедности превышает 27%. Новые объекты в Дангаре ориентированы на промышленное развитие и экспорт, а не на улучшение жилищных условий или доступности инфраструктуры для местных жителей.

В отличие от других стран региона, Туркменистан реализует урбанизационные проекты, такие как город Аркадаг, с акцентом на идеологическую и политическую функцию. Аркадаг, построенный за 3,3 миллиарда долларов и открытый в 2023 году, рассчитан на 70 тысяч жителей и оснащен современными технологиями. Однако его главная цель — укрепление культа личности правящей семьи, а не привлечение инвесторов или улучшение жизни граждан. Средний доход в Туркменистане официально не публикуется, но оценки указывают на 100–150 долларов в месяц, что делает город недоступным для большинства. Тем не менее, ориентация на государственную идеологию, а не на внешний капитал, отличает подход Туркменистана от других стран региона.

Общей проблемой для Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана является слабое развитие среднего класса, который мог бы стать основой для устойчивой урбанизации. В 2018 году доля среднего класса в Центральной Азии, по данным Института Конфуция, составляла менее 20% населения, а коррупция и чрезмерная роль государства препятствуют его росту. Инфраструктурные проекты, такие как строительство дорог или жилых комплексов, часто не учитывают потребности местных сообществ. Например, в Казахстане в 2022 году 14% инвестиций в основной капитал направлялось в строительство, но рост ипотечного кредитования не сопровождался доступностью жилья для низко- и среднеоплачиваемых граждан. Аналогично, в Узбекистане реформы ипотечного рынка с 2020 года увеличили объемы строительства, но не решили проблему доступности.

Геополитический контекст также влияет на приоритеты. Центральная Азия стремится преодолеть репутацию региона третьего мира, демонстрируя инновации и открытость к западным инвесторам. Проекты вроде Асмана или G4 City призваны создать образ прогрессивных государств, но их реализация сталкивается с инфраструктурными ограничениями. Отсутствие выхода к морю, зависимость от сырьевых секторов и низкий уровень развития финансовых рынков снижают инвестиционную привлекательность региона. По данным Евразийского банка развития, уровень ПИИ в несырьевые сектора остается ниже среднемировых значений, что указывает на недоинвестированность.

Социальные последствия таких проектов также вызывают беспокойство. Урбанизация в Центральной Азии сопровождается ростом неравенства. В Казахстане разрыв между доходами 10% самых богатых и 10% самых бедных в 2022 году достигал 7,5 раз. В Узбекистане и Кыргызстане этот показатель составляет 6,8 и 6,2 соответственно. Новые города и районы, ориентированные на элиты и иностранных инвесторов, усиливают социальное расслоение, оставляя значительную часть населения без доступа к современным благам.

Города будущего в Центральной Азии, строятся преимущественно для привлечения инвесторов, а не для удовлетворения потребностей населения. Высокие темпы экономического роста и приток ПИИ не сопровождаются равномерным распределением благ. Проекты, такие как G4 City, Асман и Дангара, демонстрируют амбиции региона, но их оторванность от социальных реалий и инфраструктурные ограничения ставят под сомнение их жизнеспособность. Без реформ, направленных на укрепление среднего класса, снижение коррупции и учет потребностей граждан, эти города рискуют стать символами не прогресса, а неравенства и нереализованных амбиций.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram