Российско-узбекистанская инвестиционная платформа, созданная в 2024–2025 годах, стала одним из наиболее показательных примеров того, как двухсторонняя экономическая кооперация может переходить от декларативных форм к механизму реального запуска проектов. Заявление первого вице-премьера России Дениса Мантурова о том, что платформа уже дает старт новым инициативам, отражает не просто политическую риторику, а изменение финансовой архитектуры, которая регулирует взаимодействие между российским и узбекским бизнесом. Ключевым элементом здесь стало решение снизить порог вхождения для предоставления финансирования со стороны совместного фонда до уровня в 10 млн долларов. Это означает качественный сдвиг в структуре поддержки: если ранее потенциальный круг заявителей ограничивался крупными компаниями и проектами с капиталоемкостью свыше нескольких десятков миллионов долларов, то теперь открывается дорога для более широкого спектра инициатив.
Инвестиционные платформы в двусторонних отношениях России и Узбекистана долгое время рассматривались как инструмент будущего, поскольку сама логика сотрудничества традиционно строилась вокруг крупных проектов — металлургии, энергетики, транспортной инфраструктуры и аграрного экспорта. Однако механизмы прямых инвестиций в сегменте среднего бизнеса оставались недостаточно институционализированными. Снижение порога до 10 млн долларов решает сразу два системных ограничения: делает фонд доступным для более широкого круга предприятий и увеличивает скорость запуска проектов благодаря меньшей бюрократической нагрузке. В странах, где экономический рост во многом опирается на малые и средние предприятия, этот шаг становится критически важным.
По данным узбекских ведомств, доля МСП в экономике страны превышает 55%, а в отдельных отраслях — сельском хозяйстве, переработке пищевой продукции, текстильной промышленности — достигает 70%. Эти сектора подвержены инвестиционным разрывам: компаний много, потребность в модернизации очевидна, но доступ к финансированию ограничен. Российско-узбекистанская платформа, будучи структурой со смешанным капиталом и государственными гарантиями, может устранить этот разрыв быстрее, чем классические банковские линии. Снижение входного порога до 10 млн долларов фактически превращает фонд из инструмента поддержки единичных «флагманских» проектов в механизм массовой индустриализации среднего уровня.
Решение о корректировке параметров фонда объясняется не только политической волей, но и экономической целесообразностью. Российские компании заинтересованы в расширении присутствия на узбекском рынке, который растет быстрее среднеазиатского регионального среднего уровня. По итогам последних лет рост ВВП Узбекистана оставался в диапазоне 5,5–6%, что превышает показатели подавляющего большинства стран СНГ. При этом спрос на новые технологии, инженерные решения, логистические сервисы, строительные материалы и промышленное оборудование демонстрирует устойчивый рост. Российский экспорт технологически насыщенной продукции уже превысил 3 млрд долларов ежегодно, однако потенциал оценивается экспертами как минимум в 6–7 млрд долларов в год. Чтобы увеличить эти объемы, российскому бизнесу требуется институциональная поддержка, а совместный инвестиционный фонд становится как раз тем механизмом, который способен ускорить принятие решений и снизить риски входа в регион.
С точки зрения Узбекистана, новая конфигурация фонда выгодна тем, что снижает стоимость привлечённых ресурсов. Российский капитал, рассчитанный на долгосрочные проекты с горизонтом 7–10 лет, является более стабильным по сравнению с коммерческими кредитами от международных банков, где ставки выше и присутствуют дополнительные требования по обеспечению. Кроме того, фонд ориентирован на локализацию производств и создание новых рабочих мест в самой республике. По оценкам узбекских экспертов, каждый 10 млн долларов инвестиций в перерабатывающую промышленность создают от 150 до 250 рабочих мест. Это означает, что даже при запуске 20–30 проектов в год с минимальным входным порогом можно сформировать до 5000 новых рабочих мест — показатель, который напрямую влияет на социально-экономическую стабильность.
Одним из ключевых факторов интереса к платформе является трансформация логистических и торговых потоков в Центральной Азии. Регион переживает период перестройки маршрутов, и Узбекистан пытается превратить своё географическое положение в конкурентное преимущество. В прошлом десятилетии ставка делалась на инфраструктурные проекты — строительство железных дорог, обновление автомобильных коридоров, создание логистических хабов. Однако без собственной промышленной базы эти проекты не обеспечивали максимальной отдачи. Новая российско-узбекистанская платформа работает как инструмент второго уровня: она обеспечивает загрузку транспортных коридоров и стимулирует переработку сырья внутри страны. Это соответствует и российским интересам, поскольку Россия стремится расширить участие в трансграничных производственных цепочках, а не ограничиваться продажей сырья и базового оборудования.
Решение снизить порог до 10 млн долларов также связано с динамикой, наблюдаемой в других странах Центральной Азии. Казахстан в 2024 году расширил собственные инструменты поддержки инвесторов и создал фонды развития отраслевых кластеров. Кыргызстан совместно с Россией реформирует Российско-Кыргызский фонд развития, корректируя финансовые условия для более мелких проектов. Таджикистан увеличивает долю иностранных инвестиций в энергетике и переработке. В этой среде Узбекистан стремится укрепить собственные позиции как крупнейший рынок региона, предлагающий наиболее широкую линейку инструментов государственно-частного партнерства. Совместный фонд с Россией становится частью этой стратегии.
Для российской стороны платформа — это возможность компенсировать ограничения на внешних рынках. Российский бизнес сталкивается с сокращением привычных экспортных маршрутов и выстраивает новую географию присутствия. Центральная Азия, где проживает свыше 75 млн человек, становится одним из ключевых направлений. Рынок региона, по оценкам аналитиков, может вырасти до 300 млрд долларов ВВП уже к 2030 году. В этой архитектуре Узбекистан рассматривается как наиболее перспективная площадка, поскольку страна одновременно модернизирует промышленность, либерализует экономику и активно работает с международными инвесторами. Совместная платформа снижает транзакционные издержки для российских компаний и обеспечивает предсказуемость схем финансирования.
Интересным фактом является то, что механизмы совместного финансирования ранее уже испытывались в других форматах — например, в проектах по промышленной кооперации в автомобилестроении, энергетике и сельском хозяйстве. Однако впервые создаётся структура, которая работает не только как инвестиционный инструмент, но и как площадка согласования отраслевых приоритетов. В перспективе это позволит формировать целевые программы: например, фонд может запускать пакетные проекты в сфере пищевой переработки, логистики, фармацевтики или строительных материалов. Такой формат типичен для азиатских фондов развития, которые добиваются эффекта масштаба именно за счёт синхронной реализации нескольких десятков проектов в одной отрасли.
Механизм снижения порога до 10 млн долларов также создает новые требования к скорости экспертизы проектов. Чтобы запускать большее количество инициатив, фонд должен оптимизировать процесс рассмотрения заявок. Это предполагает цифровизацию части процедур, внедрение аналитических алгоритмов для оценки рисков и расширение участия профильных отраслевых экспертов. Если эти процессы будут реализованы, фонд сможет рассматривать 150–200 проектов в год, что несопоставимо с прежней моделью, ориентированной на 10–15 крупных проектов.
С учётом темпов урбанизации, роста потребительского рынка и модернизации инфраструктуры в Узбекистане спрос на финансирование в ближайшие пять лет может составить от 5 до 7 млрд долларов, и совместный фонд способен занять ощутимую долю этого сегмента. При условии, что средний размер финансируемых проектов будет находиться в диапазоне 10–25 млн долларов, платформа может ежегодно поддерживать 30–50 инициатив, формируя эффект мультипликатора для всей экономики. Кроме того, чем больше проектов среднего уровня, тем легче формировать локальные цепочки добавленной стоимости, уменьшая зависимость от импорта и увеличивая экспорт переработанной продукции.
Таким образом, решение снизить порог финансирования до 10 млн долларов — не техническая правка, а изменение модели взаимодействия между Россией и Узбекистаном. Платформа превращается в механизм массовой индустриализации, способный поддерживать не только крупный бизнес, но и компании среднего уровня, которые формируют основу экономического роста. Российским компаниям это обеспечивает расширение присутствия, узбекским — доступ к финансированию и технологиям, а региону — создание новых производственных центров. Именно такие инструменты определяют будущую архитектуру Центральной Азии, где конкуренция переходит из сферы торговли в сферу высокотехнологичных инвестиций и совместного производства.
Правила комментирования
comments powered by Disqus