Пытаться доставить туркменский газ в Европу — все равно, что «биться об лед».
Турменистан — единственная среднеазиатская страна, с которой ЕС не ратифицировал соглашение о партнёрстве и сотрудничестве (СПС). Формальная причина состоит в низком уровне защиты прав человека. Но когда на кон поставлены гигантские запасы газа, демократия может подождать. Еврокомиссар по энергетике Марош Шевчович в ближайшие месяцы посетит Ашхабад для обсуждения Транскаспийского газопровода. Брюссель пытается решить задачу, которая оказалась не под силу Баку и Анкаре — подключить Туркменистан к Южному газовому коридору. Потенциально Туркменистан может поставлять до 30 млрд кубометров газа ежегодно. Во время мартовского визита в среднеазиатскую республику Реджеп Тайип Эрдоган предложил создать трехстороннюю комиссию по энергетике. Однако получить заверение президента Гурбангулы Бердумухамедова об участии в TANAP не удаётся. Ашхабад не готов выделить от $3 до $5 млрд. на 300-километровый Транскаспийский проект. Турция и Азербайджан заняты строительством «Турецкого потока» и TANAP. Вся надежда возложена на ЕС.
Ещё в 2012 году представитель ЕС по Центральной Азии Пьер Морел уверял, что Евросоюз «готов вложить значительные инвестиции в проект строительства Транскаспийского газопровода». Готовность не воплотилась в действия. Представитель ЕС в Туркмении Денис Данилидис не даёт обещаний, но говорит о привлечении европейских ТНК. Позиционирование Шевчовича на переговорах будет зависеть от готовности BP, Statoil, Total, RWE и ENI выделить средства. Немецкая RWE и итальянская ENI задействованы в разработке месторождений. ВР сконцентрирован на Трансанатолийском газопроводе. А Statoil, похоже, покидает Каспий. В 2014 г. норвежская компания продала свои доли в проекте Шах-Дениз и в Южно-Кавказском газопроводе малазийской Petronas. Внимание Statoil обращено на Россию. «Statoil планирует пробурить две скважины по добыче тяжелой нефти пилотного проекта в Западной Сибири в этом году и две морские скважины на российском шельфе в Охотском море в 2016 г.», — сообщает портал «Вести Экономика». Европейские консалтинговые фирмы критикуют планы Брюсселя по субсидированию Транскаспийского проекта. «С точки зрения энергетической политики, имеет мало смысла инвестировать десятки миллиардов в дорогие, геополитически сложные и небезопасные маршруты», — передает Spiegel слова директора Energy Comment.
Политические проблемы наряду с финансовыми тоже отягощают судьбу проекта. Во-первых, окончательно не урегулирован правовой статус Каспия, который собирается пересечь с востока на запад Транскаспийский газопровод. В 2016 году в Астане пройдет очередной саммит стран Каспийского бассейна. Россия и Иран выступают за делимитацию границ, но против прокладки энерготранспортных систем по дну моря. Во-вторых, между Туркменистаном и Азербайджаном сохраняется спор о принадлежности нефтяного месторождения «Кяпяз». В-третьих, Иран, предвкушающий снятие санкций Запада, сам собирается войти в Трансанатолийский газопроект и не нуждается в конкурентах. Тегеран будет всячески препятствовать транзиту туркменского газа как по морю, так и по суше через свою территорию. К тому же в Иране отсутствует инфраструктура для транспортировки туркменского газа в Турцию.
Не только политический расклад в акватории Каспия, но и внутри ЕС имеет значение. После «арабской весны» Брюссель пересмотрел Европейскую политику соседства (ЕПС). В новой стратегии «A New Response To a Сhanging Neighbourhood» 2011 г. говорится о необходимости продвижения т.н. «углубленной демократии» (deep democracy). Ужесточается «принцип условности» (conditionality), т.е. экономическое сотрудничество ставится в зависимость от демократических реформ. Хотя ЕПС охватывает лишь западные постсоветские страны, ее демократические принципы можно экстраполировать и на отношения с Туркменистаном. В Европе не стесняются говорить об авторитарном характере туркменского режима. Нельзя сбрасывать со счетов и экологические факторы, на которых в 2012 г. акцентировал внимание Пьер Морель. Брюссель позиционирует себя в мире как главный борец за чистоту окружающей среды.
С Китаем у Туркмении всё обстоит намного проще. У КНР равнодушное отношение к внутриполитическому устройству своих партнеров. Поднебесная ежегодно потребляет свыше 50 млрд. кубометров туркменского газа. Пекин финансирует расширение газотранспортной сети из Средней Азии и намерен, по данным ИА REGNUM, нарастить объёмы поставок до 80 млрд. кубометров к 2017 г. Кроме того, по информации EurActiv, Пекин предоставил Ашхабаду займы в размере $10 млрд. Политика займов и гарантированная закупка газа прочно связывают туркменскую экономику с Китаем. «Газ, который Туркменистан экспортирует в Китай, рассчитывается по отношению к долгам Ашхабада Пекину. Таким образом, это не приносит правящей элите финансовых выгод, которые они ожидают», — считают аналитики EurActiv. В долгосрочной перспективе, с увеличением экспортных мощностей, баланс займов и выручки неминуемо будет нарушен в пользу постсоветской страны. Так или иначе, в ближайшее десятилетие «балом будет править» Китайская национальная нефтяная компания.
Эксперты из Европейского совета по международным делам указывают на исключительную роль Китая в туркменской энергетической политике. В апрельском докладе «Европейские альтернативы российскому газу» (Europe's alternatives to Russian gas) сообщается: «После долгих и безуспешных переговоров по строительству Транскаспийского газопровода […] Туркменистан пересмотрел свою экспортную стратегию в пользу Китая. Пекин гарантировал большинство перспективных и относительно дешевых проектов по разведке и добыче: первые два этапа месторождения Иолотань (60 млрд кубометров в год) и Багтыярлык (15-30 млрд кубометров в год)». Оставшиеся объемы туркменского топлива закупают Иран (7 млрд кубометров) и Россия (11 млрд кубометров).
У Европейского Союза очень много конкурентов. Как ни странно, де-факто таковыми являются и союзники по НАТО — Соединённые Штаты Америки, которые лоббируют строительство газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия). Главный заместитель помощника государственного секретаря США по делам Южной и Центральной Азии Ричард Хогланд заявил в марте о пересмотре концепции США в регионе: «Наша долгосрочная стратегия сделать однажды Центральную Азию, включая Афганистан, снова торговой развязкой». Госдепартамент пытается компенсировать свой уход из Афганистана поставками вооружений. В 2014 г. Туркменистан получил военное снаряжение на сумму $13 млн. Оружие должно помочь в охране афгано-туркменской границы. Боевики «Талибана» периодически нападают на туркменские провинции (Багдис) на севере Афганистана. Несмотря на мощность в 33 млрд кубометров, проблемы безопасности делают ТАПИ менее привлекательным по сравнению с китайским и иранским маршрутами. Транскаспийскому проекту не угрожают террористы, но её реализация сопряжена с геополитическими дилеммами.
Баку и Анкара с большим интересом ожидают визита еврокомиссара по энергетике в Ашхабад. Возможно Шевчович сумеет заручиться поддержкой некоторых энергоконцернов. Однако пытаясь найти пути импорта туркменского газа, Евросоюз берёт на себя сложнейшую геополитическую задачу. Брюссель противостоит всем региональным игрокам, видение которых об экспорте газа из Туркменистана кардинально отличается от европейского. Правовая неразрешенность статуса Каспия блокирует Транскаспийский проект. Иранский маршрут туркменского топлива был бы «альтруизмом» со стороны ИРИ. Зато Китай предлагает безопасные и (с учетом финансирования из Поднебесной) «бесплатные» варианты транспортировки на восток. С учётом этих обстоятельств, пытаться доставить среднеазиатское «голубое топливо» в Европу — все равно, что «биться об лед».
Правила комментирования
comments powered by Disqus